Как спеть красивый аккорд? Спросите парикмахера!

Еще один текст, написанный для группы Ульяны, но для нас тоже весьма, надеюсь, полезный. Возможно, он станет частью конспекта по барбершопу -- но пока не уверен, так что кладу сюда.

Высота музыкального звука -- это не что иное как частота колебаний предмета, производящего звук (струны гитары или рояля, столба воздуха в духовых инструментах, динамика синтезатора и так далее). Например, нота ля первой октавы соответствует частоте 440 колебаний в секунду; на жаргоне физиков -- 440 герц. (Если вам встретится хоровой дирижер, пошарьте у него в карманах -- наверняка найдете металлическую вилочку, настроенную на эту частоту; эта вилочка называется "камертон".) У нот расположенных на октаву выше и ниже заданной, частота ровно вдвое выше и ниже -- 220 герц у ля малой октавы и 880 герц у ля второй.

Тоже мне откровение, скажете вы -- мы всё это в школе по физике проходили! Хорошо, тогда вот вопрос посложнее. Ля первой октавы -- это 440 герц; а 439 с половиной герц -- что за нота? Тоже ля? Или ля, но фальшивая? Или вообще какая-то другая нота?

Проще всего, конечно, думать, что точно и нефальшиво звучат только ноты с "правильным" числом колебаний, а стоит сдвинуться хоть на волосок -- и звук уже будет звучать фальшиво, неточно. Но музыкант с очень хорошо тренированным слухом -- скрипач или дирижер -- удивится такому мнению и скажет вам, что это неправда. Очень часто бывает так, что для того, чтобы мелодия звучала более выразительно, одну и ту же ноту даже нужно специально петь (или играть, если инструмент это позволяет) чуть повыше или пониже "правильной" -- и она при этом не начинает звучать фальшиво. А в других случаях совсем наоборот -- стоит лишь чуть-чуть промахнуться, и публика уже бежит вон из зала, затыкая уши.

В чем же дело? Ответ на это вопрос дал советский ученый и музыкант Николай Александрович Гарбузов. Он провел множество опытов -- и с музыкантами-профессионалами, и с обычными любителями музыки, и с теми, кому, как говорится, "медведь на ухо наступил", стараясь найти закономерности, которым подчиняется восприятие высоты звука. И вот что выяснилось: оказывается, у каждой ноты есть своя собственная область частот, в пределах которой звук воспринимается как чистый, правильный, и эта область довольно большая.

Тут надо заметить, что музыканты измеряют высотные интервалы не в герцах, а в тонах и полутонах (ведь в музыке важны соотношения высот, а величина полутона в герцах для разных нот разная); ну а для очень маленьких интервалов придумали отдельную единицу -- цент (это одна сотая полутона). Так вот, оказалось, что для интервалов, образуемых двумя одновременно звучащими нотами, высотная зона имеет ширину около 60 центов -- то есть звуки можно "приблизить" или "раздвинуть" больше чем на четверть тона, а интервал всё равно будет восприниматься как нефальшивый! Иными словами, чтобы наш аккорд был спет хорошо, каждый из нас должен промахнуться мимо математически "идеальной" высоты звука не больше чем на 30 центов, то есть треть полутона. А если научиться "промахиваться" специально, в нужную сторону и на нужную величину, то можно добиться разных интересных эффектов.

Музыканты-струнники и хоровики, как было сказано выше, отлично изучили (на опыте) эту возможность и пользуются ею для того, чтобы сделать звучание музыки более выразительным. Выразительность, конечно, бывает разной. Я сейчас расскажу об эффекте, который используется в нескольких вокальных традициях, одна из которых носит смешное название "барбершоп" (в переводе с английского -- парикмахерская). Этот стиль отличается особым, чрезвычайно ярким звучанием аккордов, в котором присутствует сильный "звенящий" призвук. Чтобы понять, как он получается, придется еще немного повспоминать физику.

Звук голоса (или музыкального инструмента) на самом деле не состоит из колебаний строго одной частоты, а представляет собой целый "пучок" разных частот, физики его называют словом "спектр". В спектре уже знакомого нам звука ля первой октавы сильнее всего, конечно, его "главная" частота 440 герц. А почти все остальные составляющие спектра представляют собой эту главную частоту, увеличенную в два, три и так далее раза -- 880 герц, 1320 герц, 1760 герц... Эти составные части звука называются "обертонами", от соотношения их силы зависит тембр звука. Если обертоны сильные, то звук яркий, летящий. Высоту обертонов можно записать не только в герцах, но и нотами: первый обертон (вдвое выше основной частоты) -- ля второй октавы, второй обертон -- ми третьей октавы, третий обертон -- снова ля (уже третьей октавы), четвертый обертон -- примерно до диез четвертой октавы, пятый -- ми четвертой октавы...

Погодите, не бросайте чтение, до разгадки тайны барбершопа осталось совсем немного! Золотой ключик находится... извините, отвлекся. Так вот, если спеть аккорд, состоящий из звуков, соответствующих обертонам самого нижнего -- причем попасть прямехонько в обертон, с точностью до пары герц -- то обертоны всех звуков усилят друг друга, и получится тот самый удивительный звенящий эффект! Только давайте начнем не с ля первой октавы -- это слишком высоко -- а возьмем звук пониже, например, до малой октавы. Первый обертон -- до первой октавы, дальше будут соль первой, до второй, ми второй октавы.

Ну и что нам за корысть в этих аццки высоких (низких) нотах, в которые надо так аццки точно попасть? А то за корысть, что сделать это, оказывается, не так уж сложно. Невероятно, но факт: если нижний звук (основной тон) вообще не петь, получится тот же самый эффект (и "парикмахеры" обычно именно так и поют!). Более того, все четыре звука вы можете записать в мультитреке и добиться того же результата, даже не имея среди домочадцев квартета! Только записывайте звуки в определенном порядке, добиваясь точного попадания в обертоны: до первой, до второй, соль первой и в последнюю очередь -- ми второй октавы. Конечно, вместо ноты до нужно выбрать такую, которая удобно поется, не слишком низкая и имеет хороший яркий тембр (а также с учетом того, что самая высокая нота будет на октаву плюс терцию выше).